 Недавно министр обороны Степан Полторак рассказал, что последствия взрывов на складах боеприпасов в Балаклее и Калиновке, которые произошли в этом году, не настолько катастрофические, «как некоторые это искусственно раздувают». УНИАН решил убедиться, что украинцев никто не вводит в заблуждение, и посетил населенные пункты, пострадавшие от соседства с военными арсеналами.
Только за последние два года в Украине на складах военной техники было несколько пожаров, которые привели к детонации боеприпасов и, как следствие, ЧП всеукраинского масштаба. Каждая такая трагедия – это сотни разрушенных домов, уничтоженная инфраструктура близлежащих населенных пунктов, в некоторых более ранних случаях были и погибшие.
Власти постоянно отчитываются о проведенной работе для устранения последствий таких ЧП. Вместе с тем, мало кто вспоминает, чем действительно заканчивались расследования этих происшествий, и заканчивались ли вообще. А многим обычным людям после каждой трагедии приходится начинать жизнь с чистого листа. УНИАН проинспектировал несколько населенных пунктов в разных регионах Украины, которые, в свое время, пострадали от взрывов на военных арсеналах, чтобы проверить, удалось ли им вернуться к «мирной» жизни после ЧП.
Калиновка-Павловка: Окна есть еще не у всех, но люди готовятся зимовать
С того момента, когда на 48-м Калиновском арсенале, расположенном в тысяче километров от зоны АТО, вспыхнул пожар и более суток вся страна слышала о масштабных взрывах боеприпасов, об эвакуированных жителях Калиновки и близлежащих сел Винницкой области - Павловка, Сальник, Лавровка, Медведка и Дорожное, прошло уже два месяца. Тогда наиболее пострадавшей от взрывов и разлета боеприпасов оказалась Павловка.
Село, в котором проживает около 4 тысяч человек, находится на северной окраине леса, в котором и расположен Калиновский арсенал, а траектория полета большинства детонирующих боеприпасов как раз пришлась на эту сторону. После случившегося ремонту и восстановлению здесь подлежало более тысячи домов. Большинство повреждений - выбиты окна, частичное разрушение крыш. Это - результат взрывной волны: от периметра военного арсенала до крайних домов села около 500 метров. Но Павловка пострадала не только от нее. Сюда периодически прилетали незаряженные ракеты от реактивных систем залпового огня «Град», «Смерч» и «Ураган» - всего около 150 штук.
Что же изменилось через два месяца после трагедии? Первым делом, в глаза бросаются заплаты из новых листов шифера на крышах домов, поврежденных взрывной волной и осколками. У местного жителя Андрея Архиповича на сегодня заменили 16 листов шифера на гараже и погребе. Дом существенно не пострадал и внутренние повреждения в нем хозяева устраняют собственными силами. «Пусть [государство] помогает тем, у кого большая беда, мне грех жаловаться. В доме, когда строил, я крышу сам перекрывал, и она не пострадала», - говорит он. Собственно, с крышами сейчас меньше всего проблем. Почти все они - и в жилых домах, и в хозпостройках - «залатаны». А вот с остальным ремонтом… Местные не берутся гадать, когда в Павловке все снова придет в порядок. К примеру, ситуация с окнами гораздо сложнее. В подавляющем большинстве домов выбиты были деревянные, сейчас на их место устанавливают металлопластиковые. Но замена затягивается – в некоторых домах окна до сих пор просто затянуты пленкой. Жительнице Павловки Валентине Мялькивской повезло – новые окна уже привезли. «Это вы сами купили?», - интересуемся. «Нет, пришли ребята, замеряли и, вот, вчера привезли, на днях должны ставить. С одной стороны [дома] выбило все окна - мешок стекла был. Ребята и шифер привезли заменить тот, что потрескался после взрывов, но менять буду уже весной», - рассказывает женщина.
«А кроме шифера и окон в доме есть повреждения?», - продолжаем беседовать. «Да, но это я и сама могу сделать. И потихоньку делаю. Я написала, что мне нужно, дали чек, по которому должны вернуть деньги. За пленку, гвозди уже вернули. Еще вернуть обещают за шпаклевку», - говорит Валентина. Больше всего она радуется тому, что, когда взрывались снаряды, выехала из села под Хмельник, и тому, что скот уцелел.
Чуть дальше по улице, во дворе дома Юрия Гуменчука с забитыми пленкой окнами, четверо мужчин тоже выгружают новенькие евроокна. «Я доволен. Вот - окна привезли. Шифер мы заменили этим летом, и он выстоял во время взрывов», - рассказывает хозяин. В то же время, по его словам, внутри дома есть проблемы, которые будет устранять строительная бригада. «Часть работ будем делать собственными силами - то, что сможем, а то, что не сможем – будем искать работников. Калькуляция составлена, повреждений почти на 90 тысяч гривен», - отмечает он.
Во многих дворах кипит работа: где-то ставят окна, кому-то выгружают двери, а кому-то бригада уже делает в доме ремонт. Но, чем ближе к «темному лесу», тем больше проблем у людей - там более серьезные повреждения, большие затраты и, как следствие, суммы для возмещения. «Уже было 10 комиссий, все говорят разное, - рассказывает один из местных жителей. - Шифер дали, а дерево покупали сами. Восстанавливаю крышу вместе с друзьями, соседи помогают, а бригады еще не было, но обещают, что приедут и сделают внутри ремонт. Внутри дома проблем много».
В селе жалуются, что государство до сих пор не разработало механизм компенсации людям убытков после таких чрезвычайных ситуаций. «Ну, пришли бы, оценили, перечислили средства, и люди уже давно бы все сделали. А сейчас - и денег нет, и бригад нет, и строительные материалы не за что купить, и зима наступила. Сельского голову на части раздирают, а где он эти деньги возьмет? Все в согласование бумажек упирается», - рассказывает житель Павловки Григорий Павлович. Но и люди, по его словам, разные: «Есть такие, у кого ущерб на копейку, а бегут к председателю, дергают его, чтобы им все было «с нуля»»…
Жители Павловки охотно рассказывают о своих проблемах, показывают фото, сделанные после взрывов, демонстрируют состояние их поврежденных домов и жалуются на бюрократию. «Мы приобрели материалы для восстановления крыши, квитанции сдали в сельсовет и быстро восстанавливали покрытие собственными силами. Сейчас ждем возвращения средств. Бригады нам уже меняют окна», - рассказала владелица квартиры в Павловке.
По ее словам, сначала чеки выдавали «не такие, как надо» - в них не было нужных печатей и подписей. «Некоторые чеки нужно было «дорабатывать» - идти по второму разу, просить предпринимателей ставить печати и вписывать данные. У кого большие средства на возврат по чекам, у тех есть проблемы, так как средства будут возвращать фирмы, которые предоставляли услуги. Ходим мы, обиваем пороги всех чиновников… Павловка продолжает жить в войне. Мы дальше воюем, только теперь уже с бюрократией», - сетует женщина.
Узнав о том, что, по официальной версии, разминирование и сбор снарядов завершены, один из собеседников УНИАН, удивился и рассказал о месте, где еще сегодня можно собрать осколки боеприпасов. «Там в лесу, у водопоя, гильзы и снаряды валяются. И не один, и не два…», - рассказал один из жителей. Правда, показать это место лично отказался: «У меня сейчас окна ставят, не могу». А без сопровождения, еще и в сумерках, ехать в поисках «сокровищ» мы не рискнули.
Сегодня у кого-то из жителей села оконные проемы до сих пор забиты пленкой, а у кого-то – и сараи с евроокнами. Почему так происходит интересуемся у сельского головы Павловки Виктора Кособуцкого. «На сегодняшний день окна в Павловку поставляют шесть ФЛП и за каждым из них закреплены улицы. Поставщики сами определяют порядок производства и установки окон людям. Если ФОП «с головой», то, в первую очередь, окна устанавливают семьям с детьми, потом в домах, где живут люди… А есть такие [поставщики], которым все равно», - пояснил председатель. По его словам, только на окна из госбюджета выделяется 13 млн грн. «Если человек поставил их за собственные средства, то средства вернутся владельцу через фирму, которая окна ставила», - добавил Кособуцкий.
Кроме того, председатель рассказывает, что некоторые проблемы проявились только сейчас. К примеру, 5 домов, по которым внешне не скажешь, что жить в них невозможно, признаны аварийными только сейчас. «Семьи из этих домов хотят жить в Павловке. Сейчас ждем согласования с Киевом, чтобы приобрести им новые дома», - отметил он.
Впрочем, Виктор Кособуцкий признает, что ситуация с возмещением средств бригадам, которые делают людям ремонты, остается сложной: «Мы отправили на согласование 200 смет. Из них согласовано только первых 8-15». Но пытается развеять опасения жителей Павловки, что вернуть деньги, потраченные на вынужденный ремонт, местные могут только до 25 декабря (слухи о таких крайностях уже вовсю ходят по селу). По словам председателя, средства людям будут возвращаться из местных бюджетов (и деньги на счетах есть), но это может происходить как до Нового года, так и в Новом году. Причина задержки лишь в том, что, чтобы потратить хоть копейку, местной власти необходимо подготовить ворох иногда абсурдных документов, а также согласовать их в трех министерствах - Минрегионе, Минэкономразвития и Минфине.
«Наибольшим тормозом являются бюрократия и постановление 415, которое определяет порядок ликвидации каких-либо последствий. Пока его не изменят - будет так, как есть», - говорит он и вспоминает ситуацию, когда во время наводнения в Могилев-Подольском Кабмин принял особое постановление о возмещении убытков – жителям просто отдали средства и люди сами решали, что с ними делать – ставить окна, делать крышу или менять двери. «Это и сейчас было бы правильно, и вопросов к власти не было бы», - убежден сельский голова.
В свою очередь, председатель Калиновской районного совета Василий Полищук рассказал, что людям, пострадавшим в результате взрывов на Калиновском арсенале, предоставлена всесторонняя помощь как продуктами, так и строительными материалами. Что же касается коммунальных помещений, которым досталось не меньше, чем жилым домам, все восстановительные работы окончательно будут завершены в течение двух недель. Но уже сейчас, по словам председателя Калиновского райсовета, все учреждения работают в обычном режиме. «На днях Павловке за счет районного бюджета приобрели и передали школьный автобус, который сейчас подвозит детей в селе к уже восстановленной школе», - добавил Полищук.
Несмотря на то, что именно государство следует винить в произошедшем два месяца назад ЧП, именно государство создает больше всего препятствий для граждан, пострадавших в результате пожара на военном арсенале. На дворе уже зима и температура воздуха днем едва поднимается до + 1 ... + 2 градусов тепла. Без окон, крыши и в разбитых зданиях не слишком комфортно зимовать. Это понимают местные чиновники, которые много сделали для селян и в первые часы трагедии, и делают сейчас. А вот чиновники из «высоких столичных кабинетов», сидя в теплых креслах далеко от разрухи, не особо этим озабочены. Где они, а где жители Павловки... Поэтому сутки «войны» со взрывами в Винницкой области переросли в тихую «войну» с бюрократией. И не факт, что последнюю пострадавшим от взрывов селянам удастся побороть.
Балаклея: Красивый «фасад» и жалобы на несправедливость
Следующая «горячая точка» в нашем маршруте – Балаклея. Пассажирский поезд «Киев-Константиновка» около девяти утра делает остановку на маленьком ж/д вокзале районного городка.
Здесь нас уже ждет местная жительница Нина Сироткина. 23 марта этого года, в ночь ужасной трагедии, когда склад с боеприпасами взлетел на воздух, в частный дом семейства Сироткиных (улица Кирова, 20) «прилетала» горящая ракета. «Когда все начало громыхать, муж бегал по комнате, а я залезла в погреб. Все сыпалось, земля тряслась, а когда мы уже убегали из дома, вентиляционные решетки на кухне повылетали, порох сыпался на дом. Потом меня вызвали на работу - я медсестра в центральной районной больнице - все вокруг еще «свистело», город был весь в дыму. Мы уехали в Гусаровку, тут недалеко село ...», – вспоминает Нина Ивановна.
Переночевав у знакомых, супруги уже на следующий день вернулись к своему дому. Точнее, тому, что от него осталось: постройки догорали вместе со всем «скарбом» семейной пары, а возле выгребной ямы лежала злосчастная металлическая «дура» длиной в несколько метров – ракета. Сейчас картина не сильно изменилась - забор из шифера больше напоминает решето, крыши совсем не осталось, кирпичные стены, которыми был обложен дом, наполовину разрушены, внутри помещения – гарь, копоть и сажа. Женщина рассказывает, что буквально сразу после трагедии местные власти предложили им бесплатно пожить в отеле (Сироткины оставались там почти восемь месяцев), также супруги получили 70 тысяч гривен материальной компенсации…
Дом Сироткиных стал одним из всего двух частных домов, пострадавших от взрывов настолько, что не подлежал восстановлению. Так супруги и попали в немногочисленный список (всего 27 семей) на приобретение нового жилья. Однако, по словам Нины Ивановны, радоваться здесь особо нечему.
Дело в том, что дом Сироткиных на Кирова был новый, с кирпичными стенами, ремонтом и отоплением, а те дома, которые власти им предлагают купить сейчас взамен – настоящие развалюхи. «Это очень старые дома, которые уже почти разваливаются и дальше будут валиться. Я такой дом всю жизнь буду опять «обмазывать». И немало денег в него придется вкладывать. Мы уже им говорили: «Дайте нам квартиру взамен» – «Нет, нельзя. Только дом»», – сетует она. Конечно, у семейства есть вариант выбрать дом получше и самим доплатить за него, но женщина говорит, что для доплаты, которая бы позволила приобрести более-менее хороший дом, нужно от 100-150 тысяч. Таких денег у семьи нет.
«Еще нам сказали: не примете решение - деньги уйдут, и вам вообще ничего не достанется. А как я могу принять решение, если жилья нормального нет? Они еще говорят: «Возьмите хоть что-то, а потом продадите этот дом». А кому я его продам в нашей Балаклее? Отсюда же люди бегут, город вымирающий», – добавляет Сироткина.
В отличие от других 26 семей, супруги пока так ничего и не получили. И как разрешится эта история, предполагать не берутся. Сейчас Сироткины живут в своей небольшой квартире на улице Геологической почти без удобств – раньше все средства и силы супруги вкладывали в частный дом. А на ее ремонт денег у семьи просто нет. На этой же улице, совсем рядом с территорией воинской части, до взрывов вместе с мужем, двухлетним ребенком и мамой жила Алина Клевцова.
«Той ночью мы были дома: я с ребенком и мама. На окнах плотные шторы висели, так что я даже не поняла, что это начало бахать. Подумала, что гром. А потом забежала мама: «Алина, это или война, или…» Никто ничего не понял. Отодвигаю штору - все освещено. У нас - паника, малая проснулась, плачет…», – рассказывает Клевцова.
Она вспоминает, как укутывала в свою куртку ребенка, которого молниеносно вытянула из кроватки, а ее мама металась по дому, закрывая помещение. Тем временем начали вылетать стекла, раскалываться лампочки. А, когда женщины выбегали из дома, над их головами уже летали снаряды…
За Алиной, ее дочерью и мамой приехал муж сестры. Но ехать к родственникам тоже было нельзя – сестра с мужем проживала в микрорайоне «Нефтяник», который пострадал от взрывов. В первые несколько дней после трагедии две семьи ютились у знакомых в соседнем селе Чепель. А узнав, что в Балаклее началось мародерство, Алина с сестрой отправилась «проведать» свой дом на Геологической. Здесь ее ждал «удар»: окон и дверей в доме не было, крыша «лежала» из-за сломанных балок, железная калитка на входе во двор согнулась напополам. В дом попало два снаряда. «Как нам потом объяснял МЧС-ник, один снаряд влетел в комнату через окно, запутался в шторке, ударился об стену и упал возле дивана, а второй – пробил крышу», – поясняет Клевцова.
К сожалению, на этом беды семьи не закончились. Мама Алины попадает в Харьковскую областную больницу с диагнозом «рак поджелудочной железы 4-й степени». Сестры берут кредит для лечения. Параллельно, Алина оббивает властные пороги, пытаясь хоть как-то разобраться с домом. «Основная отговорка: вы - частный сектор, на вас не выделили деньги», - рассказывает она. «1 июня умерла мама, а 3 июня позвонил подрядчик и сказал: «Будем начинать работы». Мама, которая всю жизнь здесь прожила - этот дом строил дедушка - умерла не дома, потому что у них «денег не было»», – сетует девушка.
Заместитель мэра Балаклеи Владимир Попов в комментарии УНИАН объясняет, что деньги, которые выделял Киев, действительно шли только на восстановление объектов коммунальной собственности, потому что механизма восстановления частных домов за коммунальные деньги просто нет. «Но поскольку люди в частных домах тоже пострадали, у нас были бригады из многих районов, которые присылали своих рабочих, и те, к примеру, бесплатно делали крыши, - рассказывает чиновник. - Позже начала работать комиссия по распределению материальной помощи. Комиссия выезжала, оценивала, выделяла людям на банковские карточки деньги, и пострадавшие что-то самостоятельно восстанавливали».
В доме Клевцовой и правда проводились наружные работы. Только вот их качество весьма сомнительное, и это видно невооруженным глазом – что было сделано – уже разрушается…
На внутренние работы (внутри одной из комнат – дыра в потолке, по стенам пошли трещины) деньги тоже выделялись и приходили ей дважды - 10 тысяч гривен летом и 9,7 тысяч гривен осенью. Однако специалисты по ремонту (напомним, внутренние работы пострадавшим нужно организовывать самостоятельно) объяснили Клевцовой, что этих средств вряд ли хватит для приведения дома в порядок. И порекомендовали пока ничего не делать. Поэтому пока деньги хранятся на «карте». Подкопить, доложить и отремонтировать дом у семьи сейчас вряд ли получится - Алина находится в декретном отпуске, а ее муж на «заработках», чтобы вернуть кредит за лечение и похороны мамы. Живут в небольшом доме с печным отоплением, принадлежащем свекрови…
В микрорайоне «Нефтяник», который все местные называют просто «поселком», из общей массы домов на улице Петрусенко выделяется двухэтажных многоквартирный дом из рыжего кирпича – окна здесь выбиты, а крыша – проломлена.
Все жители из него отселены, как и жители двух многоквартирных домов на улице Франко. Семья Левчиковых жила в одном из них. 23 марта Ирина Левчикова была дома с ребенком - муж накануне лег в госпиталь в Харькове. «У меня муж побывал в «горячей точке» в Марьинке, так что, когда пролетал снаряд, я понимала немножко, что это летит и чем грозит. В течение пары минут одела ребенка, укрыла его одеялом и выскочила на улицу… Вернулись мы на руины» – рассказывает она.
Ирина вспоминает, насколько жутко выглядел поселок после взрывов – настоящий городок-призрак. Окна выбиты, балконы вывернуты, крыши снесены. В доме Левчиковых крыши тоже не было, стена «висела» на газовой трубе. Тем не менее, после трагедии семья еще более полугода проживала в разрушенном жилище – оставили его последними из всех жильцов: «Очень опасались мародеров, тут же все оставалось наше, жалко…» Крышу немного залатали сами, как смогли. И, параллельно, боролись за будущее – ходили в горсовет, администрацию, ездили в Харьков и в Киев…
По словам Ирины, «искали правду». Пришлось, конечно, помотать нервы, но в начале октября семья переехала в новую квартиру. Сегодня от бывшего многоквартирного дома, в котором была квартира Ирины, мало что осталось – помещение в процессе активной разборки на стройматериалы. А вот два других таких же многоквартирных дома рядом – восстановили. «Но ведь это одинаковые дома, постройки одного года, повреждения одинаковы, только почему-то два дома рядом не подлежат ремонту, а два дома крайние – подлежат», – сетует Ирина.
Аналогичным вопросом задаются и жители многоквартирного двухэтажного дома на улице Франко, который отремонтировали, а не решили сносить. «Если нас снесут – будем только рады», – отмечает, к примеру, одна из его жительниц Алла Чапрак. По ее словам, ремонт им сделали совершенно некачественный - только сверху красивая «налепка», а внутри все гнилое. «На оторванные потолки пришили гипсокартон, который мы потом шпаклевали за свой счет. В коридоре провода электрические провисают. Сливы неправильно сделали – вода течет под дом…», – жалуется она.
Заместитель мэра Балаклеи Владимир Попов подчеркивает, что статус аварийности дома определял не горсовет, а специальные эксперты из Харькова. И именно на основе их заключений принимались решения по приобретению квартир для жителей многоквартирных домов.
«Мы приобрели новое жилье, люди переехали с «бараковых домов» в хорошие квартиры, и всем остальным тоже просто захотелось», - говорит он. Что касается ремонта, то, по его словам, все работы делались согласно смет. «Результаты восстановительных работ я оцениваю по количеству людей за дверью моего кабинета. Вот вы сейчас пришли, и там никого. А побывали бы вы в июне-мае, то не зашли бы просто, столько было людей. С раскладушками приходили, мол, останутся здесь ночевать… Так что, я считаю, что к зиме мы подготовились. Да, есть недочеты, и, если не получится исправить их в этом, то исправим в следующем году», – добавляет чиновник.
Но не все жители Балаклеи разделяют его энтузиазм. Пенсионер Юрий Сумовский, которому принадлежит одноэтажный «барак», отзывается о восстановительных работах так: «Сделали смеха ради». Сам он здесь до взрывов не жил – сдавал квартирантам в счет «коммуналки», но после происшествия вместе с сыном Игорем вынужден был зачастить. Вынудили именно «восстановительные работы». Ведь если со стороны эти «бараки» выглядят неплохо (свежая краска, металлопластиковые окна, новый шифер), то внутри пенсионер показывает «тихий ужас».
«У меня есть ответ из райгосадминистрации, в котором они говорят, что стены должны были усиляться керамзитовым гравием для теплоизоляции и звукоизоляции. А тут – ничего, видите? Тут стакан к стене можно приложить и слушать, что творится у соседей», – возмущается пенсионер.
За время работ, по его словам, хватало и других крайне неприятных ситуаций. К примеру, когда оказалось, что проводку «мастера» вкрутили в соседскую, из-за чего каркас металлоконструкции под гипсокартон бил током. Пришлось все раскручивать, переделывать.
Пенсионер получил 28 тысяч гривен материальной помощи, которой, по задумке властей, должно было хватить на все внутренние работы (штукатурку, электропроводку, отопление). Естественно, з нынешними ценами реальность оказалась другой – Юрий купил на эти средства «котел, радиаторы, трубы на отопление», на отделочные материалы денег уже не хватило. А работа, по его словам, обойдется в 4 тысячи. Иван Мусатов, у которого тут же в одном из «бараков» живет дочь Катерина с супругом, о восстановительных работах говорит более сдержанно и без негатива, хотя после взрывов у них оборвался потолок, разрушилась стена. По его словам, с профессионализмом рабочих, действительно, бывало туго. Но, поскольку он самостоятельно все контролировал, то с первоочередными задачами кое-как строители справились.
«Дочь, конечно, плакала, мол, «как жить, гипсокартон просто, не покрашено, не прошпаклевано», но я говорю ей, что это все вторичное. Главное - вода осталась. Наняли человека, который сделал отопление, как раз на это почти 30 тысяч гривен материальной помощи и пошло. Зиму переживем, а там посмотрим», – с оптимизмом говорит Иван Юрьевич.
*** Все населенные пункты, в разное время пострадавшие от взрывов на военных арсеналах, объединяет несколько факторов. Если проехаться по центральным улицам, впечатления довольно положительные – новые крыши, наново заасфальтированные дороги, где-то – даже окрашенные фасады. Но стоит «копнуть» поглубже, поговорить с местными, и ситуация выглядит гораздо менее оптимистично – ремонт, если и сделан, то кое-как, крыши протекают, внутренняя отделка некачественная, а потраченные личные средства на покупку необходимых материалов еще попробуй верни…
УНИАН
|
