 Юрий Бутусов пишет, что склады в Балаклее не атаковали беспилотники — никаких летательных аппаратов в воздухе вблизи складов радарами замечено не было. Так считает следствие, и это — очевидные вещи.
Очевидно, что случившееся — заранее спланированная диверсия. Вот и Бутусов пишет: «Произошел взрыв в одном из защищенных бункеров, где хранились боеприпасы. Бункер уничтожен до основания.» С беспилотника — из тех, что есть на вооружении у коллаборационистов и оккупантов, — уничтожить защищённый бункер нельзя. Пока нельзя…
Следствие, по информации Юрия Бутусова, проводило некий следственный эксперимент с радарами, и было установлено, что находившейся неподалёку радар ПВО должен был видеть цель.
У меня вопрос к Юрию Бутусову и следователям: а какую цель способен увидеть радар ПВО? С какой отражающей поверхностью? На какой высоте? На каком удалении?..
Вопросы не праздные. Я сильно сомневаюсь, что наши радары способны засечь малоразмерные цели с низкой ЭПР, летящие на малых высотах — менее 200 метров. Такие аппараты у нас есть, они доказали свою эффективность на фронте, их можно применять в ударном варианте с расстояния 10-20 км. То есть, диверсионная группа противника, расположившись на таком удалении от складов, могла безнаказанно нанести по ним удар. И никакой радар ничего бы не увидел.
Ещё один вариант для атаки с помощью БПЛА — использование коптеров с малого расстояния — километр-два от складов.
Мультироторные платформы активно применяются для бомбардировки позиций противника в городской застройке всеми противоборствующими сторонами сирийского конфликта. Применяются они и на Донбассе.
Всё это я пишу к тому, что ложный вывод следствия может вызвать опасную самоуспокоенность в верхних кругах. Между тем, сегодня, и даже вчера технически грамотные злоумышленники (враги) могут безнаказанно нанести удар дронами по важным правительственным объектам, атомным электростанциям, складам с боеприпасами. Это несложно. И надежда на некие системы РЭБ, которые сейчас наконец-то планирует закупить Минобороны на сотни миллионов гривен — призрачны. Во время войны мы научились делать беспилотники, и научились работать в условиях подавления всех сигналов. И наш противник — тоже.
Борьба с полностью автономными летающими роботами (а не радиоуправляемыми самолетами или коптерами, и летающими игрушками из магазина, которые почему-то называют «беспилотниками») — действительно очень сложная инженерная задача. Она не решается простым освоением миллионов денег на системы радиоэлектронной борьбы, которые, якобы, «закроют небо». Не надо обольщаться. Все эти системы подавления GPS — укус комара против настоящего БПЛА. Надо использовать СВЧ радиолокаторы и оптические сенсоры для выявления беспилотников; надо иметь скорострельные автоматы для их поражения по координатам, выдаваемым станциями обнаружения; надо иметь беспилотные истребители; надо иметь хорошо подготовленных людей — целую службу для борьбы с БПЛА; надо иметь государственную систему противодействия атакам дронов…
И последнее.
Снова процитирую Бутусова: «В ходе расследования… обнаружены ценные виды боеприпасов, которые, как считали ранее, в Украине отсутствуют. На самом деле, их не видела примитивная система учета, а целый бункер ракет для одного из видов современного вооружения вдруг внезапно «нашелся»».
Вот в этом последнем абзаце — истинное положение дел в нашей оборонке, в военном ведомстве, в государстве. Про@@ать во время войны целый бункер ракет! — Это по нашему. А вы говорите — беспилотники…
| 
